Вчера в ходе разговора с Квэтраном вывел интересное.
Архетипически меня привлекают христологические, революционные мужские архетипы.
А женщины существуют во всей полноте, сбывшимися.

Здесь где-то должен быть комментарий о роли ведущего родительского сценария, да. Йеманжа.
И история о не/все-прощающем Боге-Отце.

---

С тех пор, как в моей жизни появился трайбл и бассейн, я понял удивительные в своей простоте вещи.
Нас с детства не учат простейшим вещам, которые потом сказываются на самочувствии.
Не учат правильно ходить, походке, правильно сидеть.
Про пение и танец как естественные вещи я не раз уже говорил.
А это же база, на которой держится телесность.
Ремарка про дворянское воспитание тут.

---

Рыжий. Моя оборона.

Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться —
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.

---

Кто же на место другое поставил кровать? Это трудно
Было бы сделать и очень искусному. Разве бы только
Бог при желаньи легко перенес ее с места на место!
Но средь живущих людей ни один, даже молодокрепкий,
С места б не сдвинул легко той кровати искусной работы.
Признак особый в ней есть. Не другой кто, я сам ее сделал.
Пышно олива росла длиннолистая, очень большая,
В нашей дворовой ограде. Был ствол у нее, как колонна.
Каменной плотной стеной окружив ее, стал возводить я
Спальню, пока не окончил. И крышей покрыл ее сверху.
Крепкие двери навесил, приладивши створки друг к другу.
После того я вершину срубил длиннолистой оливы,
Вырубил брус на оставшемся пне, остругал его медью
Точно, вполне хорошо, по шнуру проверяя все время,
Сделал подножье кровати и все буравом пробуравил.
Этим начавши, стал делать кровать я, пока не окончил,
Золотом всю, серебром и слоновою костью украсил,
После окрашенный в пурпур ремень натянул на кровати.
Вот тебе признаки этой кровати, жена! Я не знаю,
Все ли она на том месте стоит, иль на место другое,
Срезавши ствол у оливы, ее кто-нибудь переставил".

---

увидев искры в глазах друг друга пошли навстречу
борясь с самими собой
со страхом отвержения
и встретившись
обрели и себя

---

easy to blame

гневаться и обвинять всегда легко
но можно всегда назвать это точкой роста
ведь если до прямой кардиограммы ещё далеко -
то значит, это было ещё одно важное событие в жизни.

легко греться у огня, когда его много, когда он обнимает тебя своим жаром.
легко уйти от тлеющего костровища за цыганской звездой, обещающей новое пламя.

подвиг в том, чтобы прийти и раздуть угли,
не надеясь на то, что вокруг этого очага появится твой дом.
просто увидев искры в темноте.

---

если хочешь сказать мне

Каждое слово словом встречать..
А мне перед всей моей жизнью хотелось просто молчать.
(А.Логвинова)

Заметки по поводу "разговаривать через рот".

Для многих людей фразы типа "пойдём поговорим" или "потом поговорим" звучат уже как угрозы. Потому что любой подобный разговор - это в первую очередь выяснение статусов и, как следствие, ссоры и доминирование над собеседником.

Поэтому главный принцип реальных разговоров - no means no.
Если человек не готов с тобой обсуждать что-то - не принуждай.
Если ты готов разорвать человека на куски, а не говорить - даже не начинай.

А про последнее и вовсе - сперва в себя посмотри. Не магнолия ли ты, не транслируешь ли собственные страхи, иллюзии и проекции. Как говорится, в жопу себе погуди, да.

Потому что с этими разговорами через рот люди быстро научились и это себе во вред использовать. Я видел людей, которые насиловали друг друга бесконечными "душеспасительными" разговорами и выяснениями правых и виноватых, вместо того, чтобы поржать и отпустить, а не раздувать из мухи свинью.

---

Отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы

Посмотрели с Юльче вчера "Историю Любви" 1970 года - и меня пробило осознанием, настоящим откровением.
Я спустя столько лет и столько просмотров фильма впервые понял значение этой культовой фразы "Love means never having to say you're sorry".
Раньше она всегда воспринималась мной в штыки, потому что я понимал её буквально: типа как это, не извиняться? Оттого финал я воспринимал по-другому: когда Оливер говорит это своему отцу, это звучало как вызов, как последний упрёк.

А сейчас я понял.
Это фраза про всепрощающую любовь.
Ту самую, которая милосердствует, всему верит, всего надеется, всё переносит.
Просто выражена она очень хлёстко, конечно.
И потому в конце фильма Оливер, потерявший Дженни, по сути говорит отцу, которого так ненавидел, сторонился его, эту фразу, а на самом деле произносит этим "я тебя люблю", впервые за всё это время. И это история, конечно, о принятии.

---

Кто проебал декабрьский массаж, встречает, походу, Новый год лёжа.

---

как это было у Оксимирона
"я развиваюсь с трудом,
будто заштопанный флаг"

---

Что со мной делает эта женщина?
Вернее, что за чувства, ощущения и архетипы, существовавшие до этого в параллельном мире, вот уже год живут во мне?!
Я становлюсь жёстче, твёрже.
Я больше не готов мириться и смиряться. Заявляю о себе всем собой и вот это всё.
Потому вся эта польско-украинская тема и возникла. Внутри родился гонор.
Я больше не растекаюсь в море эмоций – они лишь подогревают ту энергию, которая побуждает идти вперёд, жить дальше, действовать.
Как бы это странно ни звучало, она будит во мне мужчину, во всех смыслах.
Я этому удивлён, очень рад и учусь буквально ощущать себя заново.

---

...женщины их холёны, среди старух почти нет колченогих, дряблых
но никто из мужчин не поет для них,
не играет для них на таблах...
(В.Полозкова)

---

Нежность в аду
Плиура Витаутас

Недостаток любви к себе - вот что убивает
Убивает необходимость скрываться
Ложь убивает
Убивают стереотипы
Дезинформация убивает
Вина убивает
Компромиссы убивают
Убивает молчание
Принимать друг друга как должное вот что убивает
Убивает ненависть
Убивает предубеждение
Страх убивает
Убивает нежелание думать
Нежелание помочь
Убивает отказ быть таким прекрасным как только можешь
Нормально, когда двое мужчин убивают друг друга на войне, но не
нормально, если эти двое вдруг займутся любовью.

---

Начальница цеха гениальный мисрид словила:
закон о СУЕВЕРНОМ интернете.

---

Жажда жить

К Юлтайду договорился со своими главными мертвецами.
Поездка к Хэлеку далась нелегко.
Стоял перед его могилой – а в голове звучали два голоса.
Моей женщины: "Жизнь длинная".
И с другой стороны - Джорджа Майкла:

And it's hard to love, there's so much to hate...
Hanging on to hope,
When there is no hope to speak of,
And the wounded skies above
Say it's much, much too late,
Well maybe we should all be
Praying for time.

И я её включил.
Горит огонь в фонаре, я вижу твоё лицо, фотографию твоего деда-кавалериста.
Катятся слёзы и этот падающий снег снова очищает меня, эта зима ощущается первой.
Спасибо тебе, брат.
Aiiya!

---

Юлтайд

Каждую зиму мы наряжаемся и радуем детей.
Так делает поворот Колесо Года.
И всегда есть Надежда.
На то, что они вырастут –
И тоже будут вращать Колесо.

---

Дай миру шанс

But when I see you, darling –
It's like we both are falling
In love
It'll be
just like starting over

Всего колотит от той энергии, которую мир через меня пропускает.
– Urban Tribe как идея и площадка – дело.
– Уралкон VS куратор сессии малых музеев области – апрель
– Куратор словесно-поэтической площадки в марте
– «Лейтенант с острова Инишмор» – февраль, плюс записать песни к спектаклю
– Ёлки с «Театром добрых историй» – январь, плюс обсудить авторский волонтёрский проект

Рождественская история, в которой всё только начинается.

It’s been too long since we took the time
No-one’s to blame, I know time flies so quickly

---

XXth Century Fox

Когда твой старший брат надел свою штормовку
И нацепил рюкзак на острое плечо,
Ты вспомнил: кто-то так примеривал винтовку –
И младшего глаза светились горячо.
Л.Ваксман

Неистребима тяга человека к милитаризму, особенно у русского. От бандита до военного один шаг – и этот шаг непременно романтичен. Мушкетёры, пираты, контрабандисты и конкистадоры – outlaws и дикие гуси каких угодно войн прочно гнездятся в общечеловеческом культурном коде.

И любая пацифистская пропаганда действенна только до известной степени. Всё равно в итоге в ход пойдут ружья и пистолеты, хотя, казалось бы, «так просто перестать убивать». Потому что война – это такой хронотоп, внутри которого всё просто: есть свои, есть чужие, есть боевое братство, поддержка, помощь, есть любовь и разлука, верность и предательство, жизнь и смерть, дыхание и разложение.

Реальная жизнь вносит огромное количество серого цвета, полутонов и оттенков значения, в которых нужно мастерски разбираться. Но традиция жива, её просто не вытравишь изнутри. Даже гуманистический посыл Сент-Экса не мыслим без запаха кожи лётной куртки и пути от почтальона до военного. Не говоря уже о прямой манифестации того же Высоцкого.

Именно в этот момент важно совершить кульбит с переворотом – и перенаправить эту энергию. Волонтёры – это важные бойцы того фронта, линия которого – человеческие сердца, вне флагов и границ.
Особенно важно это в условиях обязательного объединения людей снизу, когда ни на что, кроме руки друга и совета товарища, рассчитывать не приходится.

Я чувствую себя ответственным за то, что происходит с моим миром и в моём будущем. И что мы все приближаем это «завтра» каждым шагом сегодня. В этом есть какая-то важная связь настоящего времени с духом 60-х, с верой в то, что если все рискнут, мир изменится. И именно так звучит моя революция.

Сколько ни склеивай стрелки на часах,
Никто не сможет помешать солнцу взойти.

---

Игорь Кириенков. Цитаты

Пушкин — образ в национальной культуре если не христологический, то вполне сопоставимого масштаба: в конце концов именно он совершил самую грандиозную революцию в языке. Он придал ему современный светский облик и практически единолично компенсировал многовековое отставание русской литературы от ее более развитой западноевропейской кузины.

Помимо прочего, Пушкин был изумительным полемистом: созданное в Болдине «Опровержение на критики и замечания на собственные сочинения» показывает, как легко он вставал в борцовскую стойку и не покидал ринг до победного гонга.

Финальный аккорд гоголевского творчества «Выбранные места из переписки с друзьями» — не то хроника распада гениального ума, не то последняя правда, сформулированная человеком, который однажды выдумал Россию, — от чего так и не оправился.

Достоевский придумал экзистенциализм за сто лет до Сартра и Камю: состояние затравленного и ядовитого ума в «Записках из подполья» зарегистрировано куда вернее, чем на страницах «Тошноты» или «Мифа о Сизифе», — не говоря уже о том, что это блестящая литература.

При жизни Чехову пеняли за отсутствие или, в лучшем случае, амбивалентность мировоззрения: его рассказы действительно несводимы к ригидной идеологии или однозначному толкованию — во всяком случае в том смысле, в каком принято прочитывать других русских классиков первого ряда.

В школьной программе оказались-таки важнейшие вещи Чехова: первый в истории мини-сериал «Ионыч», лучший русский рассказ «Дама с собачкой» и определившая театр XX века комедия «Вишневый сад».

Страсть отечественных литераторов к рискованным приключениям в случае Чехова приняла форму безрассудной, но необходимой для него поездки на остров Сахалин: одноименная книга стоила писателю здоровья и подарила российскому обществу самый мрачный нон-фикшн 1890-х.

Бунин оказался в положении хранителя традиции в те времена, когда об нее уже стали вытирать ноги, — и так и не смог преодолеть ее инерцию.

О Шолохове.
Эпопея о казачестве, как ни крути, его opus magnum, который тоже очутился в школьной программе, скорее, по недомыслию: этот во многих отношениях невыносимый (по концентрации насилия на страницу текста, считай, вовсе чемпион) роман сообщает о национальном характере слишком много нелестного.

О Солженицыне.
Читая «Один день Ивана Денисовича», хорошо бы держать в уме, что эту повесть одобрил Хрущёв, приложивший руку не к одному приговору.

---

Я остаюсь терпеть, себя не понимать.