Он не всесилен, только блеск в глазах...
Истерн, или всё, как я люблю.
Как известно, Дубровский у Пушкина сыроват и не окончен. Хочу из него жёсткое приключение в духе «Зорро» и уже упоминавшегося «Джанго Освобождённого».
Дубровский – не хаотичный дворянчик, а методичный, последовательный республиканец.
Вся базовая история – с Троекуровым, Дефоржем, Машей и князем Верейским – чистые флешбеки, как в «Отчаянном» Родригеса.
У Владимира Дубровского рождается хитрый план: он втирается в доверие к помещикам того уезда, где не слышали об истории с Кистенёвкой, и предлагает следующую сделку: скупить тех душ, за которые приходится платить большой подоходный (да, в русской истории есть такая страница, 1812-1819 гг.), но коих ввиду течения времени попросту нет в живых.
Лакей Петрушка тем временем собирает информацию о том, как живут крестьяне того или иного барина. И если он замечает творящийся треш, дипломатия оборачивается Красным Петухом и прочими прелестями русского бунта.
Параллельно, у себя *посмотрим, там тема с Опекунским советом как работать будет* он организовывает своих кистенёвских и новоприбывших крестьян, организовывает школу (привет, Толстой), учит их собственному владению имуществом, расстреливает буйных. В общем, Свобода достаётся тяжело.
Тем временем воспитывает преемника, первого ученика из крепостных, типа как Диего де ла Вега Хоакина Мурьету («Маска Зорро»).
В какой-то момент он сам снова может стать слугой, Дефоржем, а своего первозванного в качестве экзамена выдать за дворянина, типа последний поход Чичикова. Но один прокол всё меняет, им приходится скрыться – за ними начинают следить.
Финал – разгон этой всей фаланстерской общности с рефреном в духе «Обитаемого острова» и легенды о Великом Инквизиторе Достоевского:
– Не время, Владимир, не время. Они же как дети неразумные. Дашь им свободу, они глотку тебе первому разорвут. Ты форсируешь события, Дубровский!
Финал горький. Там дальше выбирать можно. Сибирь – каторга – Заводы Урала – солдатчина.
Как известно, Дубровский у Пушкина сыроват и не окончен. Хочу из него жёсткое приключение в духе «Зорро» и уже упоминавшегося «Джанго Освобождённого».
Дубровский – не хаотичный дворянчик, а методичный, последовательный республиканец.
Вся базовая история – с Троекуровым, Дефоржем, Машей и князем Верейским – чистые флешбеки, как в «Отчаянном» Родригеса.
У Владимира Дубровского рождается хитрый план: он втирается в доверие к помещикам того уезда, где не слышали об истории с Кистенёвкой, и предлагает следующую сделку: скупить тех душ, за которые приходится платить большой подоходный (да, в русской истории есть такая страница, 1812-1819 гг.), но коих ввиду течения времени попросту нет в живых.
Лакей Петрушка тем временем собирает информацию о том, как живут крестьяне того или иного барина. И если он замечает творящийся треш, дипломатия оборачивается Красным Петухом и прочими прелестями русского бунта.
Параллельно, у себя *посмотрим, там тема с Опекунским советом как работать будет* он организовывает своих кистенёвских и новоприбывших крестьян, организовывает школу (привет, Толстой), учит их собственному владению имуществом, расстреливает буйных. В общем, Свобода достаётся тяжело.
Тем временем воспитывает преемника, первого ученика из крепостных, типа как Диего де ла Вега Хоакина Мурьету («Маска Зорро»).
В какой-то момент он сам снова может стать слугой, Дефоржем, а своего первозванного в качестве экзамена выдать за дворянина, типа последний поход Чичикова. Но один прокол всё меняет, им приходится скрыться – за ними начинают следить.
Финал – разгон этой всей фаланстерской общности с рефреном в духе «Обитаемого острова» и легенды о Великом Инквизиторе Достоевского:
– Не время, Владимир, не время. Они же как дети неразумные. Дашь им свободу, они глотку тебе первому разорвут. Ты форсируешь события, Дубровский!
Финал горький. Там дальше выбирать можно. Сибирь – каторга – Заводы Урала – солдатчина.