Из моих покоев виден замок. В давние времена он, конечно же, был последней линией обороны. Теперь – выше него насыпь, на самом верху которой расположилась железная дорога. Когда я выбирал, где расположиться, думал об одном: чем ближе к небесам, тем лучше. Утро нужно начинать с приветствия гаснущим звёздам и восходящему солнцу, а не очередному пройдохе, идущему по делам. Таким, как он, нельзя не уделить время, но сперва – ритуал. Остальное – позже.
В голове крутится девиз из апостола Павла: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать». Мысленно соглашаюсь, хоть и с поправкой. Важно помнить, что сильный – значит уже угодил себе, просто знает меру и несёт ответственность. Пришла пора сделать приятное: это время омовения. Вода упорядочивает мысли. Сосредоточенные и привычные движения бритвы подготавливают к сегодняшнему дню.
…Вокруг всё чудесатее. Идёт очередная попытка превратить добрых граждан в рабов, причём убедив их, что всё делается для их же блага. Это от скудости воображения. Ушло время настоящих вождей, наворотивших немало дел. Их место заняли эти отвратительные подражатели. Ни харизмы, ни фантазии. А самое главное – полная неспособность вести диалог с равными себе. Орда, что поделать. Хочешь заявить о своих правах – вперёд, удачи! Это вполне реально, но потребует напряжения. Здесь и впрямь нужно бежать изо всех сил, чтобы просто оставаться на месте…
Вот и мелькнуло в последний раз лезвие бритвы, долгожданно запахло бальзамом. Уход за собой даётся непросто после стольких лет добровольной изоляции.
Мой гардероб – это одна из разновидностей сельского клуба. Способ развлечься при минимальном выборе вещей. Встреча с ним каждый раз – тренировка изобретательности. Но все шмотки чисты и выглажены. Это пусть в фильмах князья для пущей «реалистичности» вымазываются с большим удовольствием в грязи. На деле всадника отличают в первую очередь начищенные ботинки, а во вторую – свежая рубашка.
Звонок в дверь – это мой старый боевой товарищ пришёл напомнить о себе. Хотя по-настоящему, первым должен был бы быть я. Потому что именно по моей уважительной причине мы так долго не виделись. Но что поделать: когда берёшь, наконец, власть после стольких лет, выясняется, что пока бегал с криком «Акуна Матата!» и наивной индульгенцией младшего сына, дел, требующих участия, накопилось на целого управляющего. Но жизнь устроена так, что на охоту за головами нет времени, и теперь главное – распределить усилия, не тратить силы на чужое. Потому что, как показал опыт моего покойного старшего брата, почти отца, умение уполномочить другого – не менее важное качество для лорда, как и навык сакральной вспашки земли.
Царевичи привыкли говорить на равных. И тут, что называется, нам равных нет. Мы отражаемся друг в друге, так и идём. Следует всё время помнить, кто мы есть и зачем мы здесь. От него следует резонный настороженный упрёк относительно моей невесты. На что я прямо говорю, что, принимая это решение, предусмотрел всё, что мог. К тому же, по нашим законам нельзя войти в права неженатым, и мне радостно, что поход за спартанкой удался. У нас, островных, это даже становится традицией. Может быть, мужчины в Спарте и не признают ничего, кроме права силы, но женщины у них достойны восхищения.