Чудо есть главный инструмент воспитания1. Чудо есть главный инструмент воспитания.
Добром воспитать нельзя, злом нельзя. Воспитать можно чудом.
Если вы покажете человеку чудо, он поймёт, что его представление неокончательное, что есть ещё что-то, кроме его… кроме пределов его понимания.
Чудо — основа этики. Само по себе добро вещь довольно относительная, зло тоже. Вещи не бывают, как мы знаем, хороши или дурны сами по себе. Такими нас делает наше суждение. Но помимо этого суждения есть моменты иррациональности. Мораль начинается с иррациональности, с чего-то, чего вы не понимаете. Это самый надёжный способ воспитать человека. Он начинает понимать, что есть в мире силы кроме него.
Раздвигать границы привычного, удивлять, радовать неожиданным, заниматься эквилибристикой и танцевать на унылых мозгах – вот моё кредо. Игра, которая освобождает, при всей сложной системе взглядов и точек сборки.
Трикстер всегда путешественник2. Трикстер всегда путешественник.
Когда вы показываете фокусы, это нельзя делать дважды на одном месте. Вас побьют. Поэтому трикстер обязан быть странником. И, как правило, он является… носителем учения, носителем доктрины.
Бродячий менестрель всегда немного проповедник. Просто песнями лучше доходит. А публика всегда разная. С самого детства. Все мои статьи - это моё учение, все мои лектории - моё учение. Все шутки про секту имени меня. Гой еси, Нойз МС, славься на Руси!
Трикстер всегда носитель прогресса3. Трикстер всегда носитель прогресса.
Он всегда носитель более мягкого, более модернистского, более гуманного учения, чем жестоковыйный мир отца.
Борьбой с миром отца, с этой осенней патриархальной универсалией в своей голове и в сознании других я занимаюсь всё время. Энергия вечно противостоит энтропии.
В этом романе у героя с отцом всегда очень сложные отношения4. В этом романе у героя с отцом всегда очень сложные отношения.
Что в семье, что в этом мире. "В этом странном мире". Вопрос принятия и непринятия.
Рядом с героем не может быть женщины никогда5. Рядом с героем не может быть женщины никогда. Если она и существует, то должна его всегда где-то ждать, обозначая собою недостижимый для него домашний рай. А странствовать вместе с ним она не может.
Что и показывает вся моя жизнь. История Легбы и Йеманжи в высшем проявлении.
У этого персонажа всегда есть глуповатый друг, апостол.6. У этого персонажа всегда есть глуповатый друг, апостол.
Не глуповатый, но... иной. Воплощающий альтернативный взгляд на вещи в той или иной степени. Артем и Сакред.
Герой всегда умирает и воскресает.7. Герой всегда умирает и воскресает.
И это первый неимперативный, необязательный признак из двух, которые обязательно возникают (ну или необязательно, но часто, наглядно возникают) в этой ситуации — такая книга всегда порождает ролевую игру. В ролевую игру по мотивам Евангелия играет весь Христианский мир уже две тысячи лет: воскресение на Пасху, Рождество зимой, крестный ход. Всё это ролевая игра по мотивам Евангелия, очень убедительная и, возможно, действительно способствующая бессмертию. Этого мы не знаем. Но природа жанра совершенно очевидна. Равным образом в ролевую игру по мотивам Холмса играет огромное количество народу.
"Я не играю в отношения любви и смерти" - а во что тогда играть?
В некотором роде одновременно все мои болезни и действия в одно и то же время – постоянный бег от тления.
Все концерты, спектакли, ролевые игры и ежедневное маленькое преодоление боли – это мой миф о воскресении, моя жизнь в вечности.